Повесть об опасной и невидимой службе (мозгошмыг)

[June10]

Пейринг: ТР, БЛ, МС, СС, ..., ЛБ, ГП, НМП.
Рейтинг: суровый ментальный секс - слеша не ждите! (PG)
Аффтар: временно недоступен - у психов обострение;
Бета: предпочла застрелиться;
Саммари:
Длинная, бессвязная, бессмысленная история о том, как ГП обошелся без помощи Дамблдора в борьбе с мировым злом.
ВАРНИНГИ:
1) Авторский юмор - бессмысленный и беспощадный,
2) лингвистические шутки для Избранных,
3) тотальный ООС фанона,
4) Мери Сью;
5) аффтар - Блондинка.

САМЫЙ ГЛАВНЫЙ ВАРНИНГ: НИ В ЖИСТЬ НЕ БЕЧЕНО! ВСЕ ТАПКИ - МОИ!

Пролог. О зверях и людях - хороших и разных

Вот кто вам сказал, что мозгошмыгов не бывает? Гермиона Грейнджер? А вы и поверили? Ну и поделом вам.
Вы сами-то эту Грейнджер видели? Лоб высокий, глаза навыкате, в волосах наргл пьянствовал. Ну чего нам, мозгошмыгам, в такой голове делать? Там же ни иронии, ни харизмы, ни самой завалящей шизофрении - сплошь электронная библиотека, на жесткий диск записанная. Это я сейчас сказал? Мать кентаврийская, что я несу?! Да что бы я еще раз мимо Дина Томаса пролетал - крыла моего в его мозгу не будет. А то нахватался чужеземщины, аж крылья зачесались!
Ну так вот, про Грейнджер. Мы - разумные магические существа - друг за дружку горой. Эльфы на эту девчонку сколько лет жалуются? А толку-то и нет. Негоже ей о нас - добрых, белых и пушистых мозгошмыгах - знать. Пусть уж она меньше знает, а мы крепче спать будем.
В общем, ликбез вам проведу: мозгошмыги есть, немного, правда, но есть. В нас не очень-то верят, ибо магнаукой наше существование не доказано. Да и сдалось нам это: ходить по разным перечницам и сервизам и орать: «Мы тут!» Что мы, единороги, что ли?
Смысл жизни мозгошмыга - в движении по мозгам. Один умный дядька, я его лично знал, сказал как-то: «Как блохи скачут мысли. Но не всех кусают.» Правильно, между прочим, сказал, вот только не о блохах. Этой заразы у него отродясь не было - вы уж мне поверьте. Это он так меня чувствовал.
Ну вот, мозгошмыги, как вы теперь понимаете, разносят мысли. Кто сказал «Так не бывает»? Ну вот почему ночным кобылицам можно сны раздавать, а нам мысли - нельзя? Как это «мысль индивидуальна»? Мил человек, ты с какого Севера будешь? С самого крайнего? Оно и видно. Так вот, даже на ваших лежбищах котиков наши живут. Ага, двое - Амудсен и Нансен.
Не мозгошмыги, правда, какие у вас там могут быть мозгошмыги? Профессионалам там не место. Холодно на этом Севере, мысли в мозгах замерзают. Пока там у оленевода в ответ на принесенную идею что-нибудь родится… ты уже три раза в анабиоз впадешь. А мозгошмыгу скорость нужна: мысль свою тиснул, лапки помыл - и вот уже новая сентенция в стерильные объятья, шмыгай, куда глаза глядят. Поэтому на Севере только мозгодавы работают - этим-то мороз нипочем, они грубой силой берут. Треснут жертву по башке чем-нибудь вроде «Гуси спасут Рим» и в спячку, а через полгода, когда там у клиента мысль перебродит, заберут «Эх, жаль, гуся на Рождество не изжарить» и айда на другого полярника. Ну никаких шансов на карьерный рост!
У нас, если кто к службе страсть имеет, идет в мозгошкварки. Эти - шустрые да хваткие - клиента мыслью соблазняют, помаринуют слегка и давай плоды пожинать. Если где в мире открытие, будьте уверены - мозгошкарки старались. Сами понимаете, мало их, это ж талант надо иметь и шило в локтях и коленках. Эх, я б пошел, вот только не берут, говорят «Профиль не твой». Что есть, то есть: я люблю мысли глубокие, философские; иной раз даже отказываюсь нести всякую ересь, жду, пока клиент внимательней подумает.
Вот с чего я начал? Есть за мной, знаете ли, такой грех: теряю нить повествования. Куда деваться? Столько лет мысли ношу, временами и они меня заносят.
Вспомнил! Вы же хотели знать, куда делся Волдеморт. И как поживает Снейп. А вот юной леди хотелось, что бы Гарри Поттер бросил «эту рыжую лахудру». И чтобы Невилл в квиддич выиграл. Все будет, все расскажу, покажу.
Устраивайтесь поудобнее.

Глава 1. О пользе фруторианства в отдельной маленькой победоносной войне

Однажды, тихим летним утром посредине войны к Волдеморту пришла мысль, настолько дикая и несуразная, что он даже трижды сплюнул через левое плечо, прежде чем обыскать комнату. Увы, ни за шторами, ни в дымоходе Дамблдора – а эта безумная идея наверняка родилась именно в его голове – не оказалось. Тогда Темный Лорд попробовал обдумать эту нелепицу с другой стороны. Созерцание мысли в профиль напомнило о Снейпе, и владыка спешно позавтракал безоаром – вдруг это его происки. Когда и эта мера ментальной контрацепции не помогла, Волдеморт решил вспомнить, откуда в его готичном сознании возникла мысль, за которую передрались бы все «дети цветов». Ну с чего ему, брутальному покорителю мира, мечтать о тихом домашнем счастье?
Проснулся Темный Лорд с желанием убить соловья, надрывавшегося за окном, и Поттера, топтавшегося в его сознании. Поняв, что ментальная связь действует в обе стороны, несносный крестраж взял за правило желать Тому "Спокойной ночи" и транслировать до самого утра эротические грезы. Пожалуй, Волдеморт знал всех хоть сколько-нибудь привлекательных девушек Хогвартса с самой неожиданной стороны.
Тут Волдеморт вспомнил, что разбрасываться крестражами, как бы вызывающе они себя не вели, не следует, и решил пощадить гриффиндорца. Именно в тот момент, когда будущий владыка мира раздумывал, как бы приструнить распоясавшегося мальчишку, к нему и пришла эта Мысль.
Надо отдать ей должное, идея была красивая, Том не отказался бы приписать себе авторство, если быв не одно «но». Волдеморт не писал стихов, даже в бытность юнцом, а Мысль была именно поэтической. Риддл помнил, как восхитили его формулировки; позже, пытаясь воспроизвести ее, он получил куда менее изящный вариант:
А счастье - это деревенский дом,
Где нет соседей сбоку, сверху, снизу,
Где черный кот крадется по карнизу,
А в шкафчике всегда припрятан ром.
Где на твою никто не смотрит шизу…
Да, счастье - это деревенский дом!
Нет, ну не чушь ли? Это что же получается, самому Лорду следует бросить все, оставить Поттера подглядывать за девицами, Снейпа – снимать баллы в промышленных объемах, а Дамблдора – давиться маггловскими сладостями? Может ему еще и верных пожирателей распустить, сказать: «Все, наелись!»
Желая освежиться и взбодриться, великий и ужасный Темный Лорд проследовал из опочивальни в умывальню. Налюбовавшись вдоволь на обморок большого зеркала над раковиной, он открыл кран с холодной водой. Лишь Пара Нойе, капризной Музе всех непризнанных гениев, ведомо, какие именно мысли тем самым выгонял из своей черепной коробки ее хрупкий подопечный. Процедура когнитивного экзорцизма, надо отдать Властелину должное, длилась не более минуты – Том Реддл с детства помнил, что воду надо экономить. Если бы кто-нибудь спросил его почему, Лорд, наверное, растерялся бы и не заавадил наглеца, но в Клуб Любителей Рисковать Своим Здоровьем никто из приближенных Волдеморта не входил. В приюте рассказывали, что если не экономить воду, то большая половина растений на Земле погибнет от засухи в течение года.
Молчаливых зеленых лапонек Том любил – они никогда не пытались помешать ему стать Темным Лордом, не устраивали облав на его сторонников, не отправляли на тот свет. Кустики и цветочки тихо и мирно стояли, даже ромашки, на которых очень любил гадать молодой мистер Реддл, никогда не звали на помощь. Но самым любимым растением будущего Владыки мира был кактус – он сочетал в себе суровую лаконичность внешности и богатый открытиями внутренний мир. А еще кактусы запасали влагу, за что сам Лорд считал их королями цветов. (Кто тут сказал «кактусы – не цветы»? А слабо повторить то же самое при Лорде? Ну вот и молчите тихохонько, не мешайте!)
Давным-давно, когда Том Реддл еще не хотел стать Владыкой мира, он подумывал о том, что бы купить себе цвето-ферму где-нибудь в Калифорнии, но… Бодание с Дамблдором, школа Молодого Пожирателя, всякие там рейды-погромы-оргии не оставляли кактусоводу-любителю шанса стать профессионалом.
Самое удивительное, слизеринец не понимал, почему его желание стать мэром Лондона вызывало столь бурный протест Директора Хогвартса. Неужели он был бы таким плохим руководителем? Пожиратели вроде не жаловались. Нет, Томас решительно отказывался верить, что он был бы хуже канадца Гадсдена или той женщины, что стала мэром в 1983. В чем была выгода Дамблдора от этих криворуких и безликих людишек, высокоорганизованный мозг будущего мэра вычислить не смог, разочаровался в собственной гениальности, повесил табличку «Ушел в Маразм» и отправился пить вместе с Пара Нойей.
«Эх, счастье – это деревенский дом!
Где летом вечно травка зеленеет,
Где яблоки неполитые дрянью зреют,
Где кактусам раздолье, и при том
Они цветут и вовсе не хиреют –
Да, счастье – это деревенский дом!» – подумал Волдеморт, покончив с утренним туалетом и произведя контрольный выстрел глазами в очухавшееся было зеркало, и выдвинулся в сторону трапезной. Вместе с грозой магического спокойствия по коридорам Бирюк-Менор гулял сквозняк, надувая воспоминания о былом величии благородного семейства Лестранж и роскоши их родового гнезда. Впрочем, зяблики и тупики, гнездились здесь с удовольствием, чего не скажешь о людях и им подобных. В общем, родовой особняк Лестранжей, долгое время ждавший засидевшихся хозяев, не отвечал запросам владыки. Там было сыро, темно и страшно, а комнаты поражали лишь изяществом меблировки пустот. Вот и трапезная в доме выглядела на редкость затрапезно.
Впрочем, по достоинству оценить аскетичный декор этой комнаты Темный Лорд сумел только сейчас, на третий день проживания. Нет, ну что вы, Томас Реддл был воспитанным мальчиком и знал, что в гостях надо кушать там, где накроют, просто воскресенье и понедельник были днями несъедобными. Даже развоплощение, возвращение к жизни в получеловечекском теле и тяготы полуподпольной жизни не сломили уверенности Лорда: питаться надо правильно, по часам и калориям. Одной из причин его неприязни к Дамблдору было, как раз, безумное увлечение директора сладостями. Будучи фруторианцем, Волдеморт не мог спокойно смотреть на лимонные дольки, лакричные леденцы и непременную чашку чая в руках старика. Все эти фрукты, травы, кустарники были живыми, их беззвучные стоны не давали Тому спокойно спать по ночам. Особенно мучительно было осознавать, что дурной, антигуманный пример директора был чертовски заразителен: еще студентом, Том Реддл с болью в сердце провожал взглядом школьников, переступавших порог «Сладкого Королевства». Эти дети были потеряны для общества.
Сам Лорд не ел конфет, не пил сливочного пива и видеть не мог бифштекс или пирог с почками. После возрождения пища ему требовалась нечасто, ибо метаболизм рептилий значительно медленнее, чем у теплокровных существ. Но когда, раз в два дня, Волдеморт садился завтракать (обед он делил с Пожирателями, а ужин отсылал Дамблдору), на столе появлялась лишь здоровая, правильная еда без примеси негативной энергетики. Вот и сегодня на тарелке владыку ждал роскошный завтрак – три орешка. Беллатрикс, надо отдать ей должное, была не только радушной хозяйкой, но и очень умелой кулинаркой. Начать неделю Лорду предстояло, зарядившись сочностью кокоса, пикантностью горького миндаля и сладостью кедрового орешка.
Была, правда, у Лорда-вегетарианца одна привычка, ставившая под угрозу тщательно продуманную систему питания – Томас Реддл обожал думать за завтраком, и ничто, даже несварение желудка и головная боль, не могло помешать ему предаваться любимому занятию. Сегодня рассудок темного властелина делили еж собой нахальная чужеродная Мысль и конспект гадостей на завтра, причем большую половину мозга – левую – отвоевала себе подсадная смутьянка. Маг даже подумал, с изумлением глядя на это бесцеремонное беспардонство, уж не наследил ли в его мозгу Поттер – уж очень по-гриффиндорски выглядело предложение послать всех (и пожирателей, и орденцев, и министерских) к Санта Клаусу, а самому, не прощаясь, улететь на юга. Хотя… Нагини там бы понравилось. А если Лорду чуточку повезло, то он попал бы туда, где аборигены бы знали, как отличить плотоядную змею-убийцу от безобидной веретеницы, и не шарахались бы от его любимицы.
После продолжительных боев, где-то на второй ложке кокосовой стружки, планы борьбы с Дамблдором, Министерством и собственными соратниками все же захватили разум властелина. Ну кто бы мог подумать, что личная армия – это так хлопотно? Пожирателей приходилось постоянно кормить, то и дело прятать, время от времени мирить или ссорить (по обстановке). Но самое ужасное – их нужно было слушать! Это была жесточайшая пытка, куда там китайцам с их капающей водой. А все потому, что сторонники Волдеморту достались отборные – один одного тупее. Правильно сформулировать мысль умели лишь трое Пожирателей, из которых двое – Снейп и Малфой – считались последователями исключительно номинально, на их счет Лорд не обольщался. А говорить с Беллатрисой о самом себе… Помилуйте, так и до Локонса недалеко.
Сегодня Темный Лорд был полон мрачной решимости все-таки выслушать доклад Петтигрю о "Нестандартном использовании внутренних органов канадских мышей в магии крови", не запытав при этом лебезящего человечка. Потом еще нужно было узнать у Долохова, как продвигаются поиски Даров Смерти. Затем предстояло вызвать кого-то из хозяев особняка (но лучше все-таки Руди) и в его сопровождении попасть в библиотеку, которая не очень-то спешила делиться своими секретами благородного семейства с Лордом. К стыду своему, маг совершенно забыл, в каком именно мшистом фолианте он читал о целительных свойствах ценной пропажи, да и детали рецептуры подыстерлись с его памяти. Томас точно помнил страницу из книги, посвященную Дарам – там были подробно расписано применение Воскрешающего камня в народной медицине. Говорилось и о заряженной от камня воде, и о спа-процедурах, и об озонировании им воздуха, и об уникальном омега-излучении ультра зеленых волн. Артефакт мог исцелять от шепелявости, облысения, западания носа, синдрома красных глаз, и по мужской части помогал. Короче, панацея от всех бед в привлекательной и, главное, доступной упаковке из кольца Гонтов. Оставалось только найти нужную книгу с нужным рецептом в библиотеке, а Камень – на планете Земля (на Луне камня не было, проверено Снейпом).
Кровавые реки, синюшные берега, и это дела лишь на первую половину дня. А потом еще парочка погромов, поджог и ритуальное освобождение растений лондонского ботанического сада. В такие дни тихий домик с кактусом на окошке кажется раем на земле.
Увы, привлечь внимание сильной половины семейства Лестранжей у Лорда не вышло, и в библиотеку его сопровождала прекрасная Белла. Все бы ничего, если бы леди не сверлила взглядом дырки в затылке Волдеморта, а потом не вбивала в них раскаленные гвозди немого обожания. Когда же самая преданная сторонница все-таки вышла вон, владыка мрака облегченно вздохнул и сосредоточился на чтении. Тем не менее, даже в ее отсутствие, следы присутствия Беллатрисы наличествовали. Лорд обнаружил, что вместо нужной ему старинной книги загадок рода читает нечто непотребное. Он уже хотел отложить самозванку, когда на открытой странице увидел:
А счастье - это деревенский дом,
Где пламя очага всегда согреет,
Где кот мурлычет, ластится, наглеет,
И кактус теплым поливают молоком.
Где так и хочется сказать, когда стемнеет,
Что счастье это деревенский дом!
Теперь Волдеморт мог оценить все оттенки и нюансы формулировок. Он был очарован. Мысль манила к себе, звала за собой, околдовывала. Еще несколько минут Темный Лорд сопротивлялся, а потом позволил себя соблазнить. Уже в дверях он столкнулся с Беллатрис, невпопад ответил на ее вопрос, схватил Нагини в охапку и аппарировал.

запись создана: 20.04.2010 в 23:15

@настроение: кошко сказала повеситься)))

@темы: родной язык, аффтарство

Comments

[June10]

Интерлюдия 1. Три орешка для мэра Лондона

Ну вот, собственно, и весь рассказ.
Как это «не весь»? Смешные вы, люди! Просили рассказать о Темном Лорде – получите, распишитесь. Что, простите? Ах непонятно, где его уже полгода черти носят? Ну, во-первых, черти его не носят, они вообще Лордов недолюбливают, вот Леди – совсем другое дело. Во-вторых, если говорить о том, куда он теперь делся, надо упомянуть, откуда он такой вылупился, а это история долгая.
Все началось с того, что у одной ведьмы родился мальчик, хороший такой, розовый и в складочку, малыш, и все бы у него (да и у вас) было бы замечтательно, если бы его мать выжила. А так оказался он в сиротском приюте. Руководила сим богоугодным заведением такая грозная мадама, что дети у нее ходили по линейке и поворачивали под прямым углом и даже младенцы плакали строго по часам.
Томас Реддл (а именно его угораздила нелегкая попасть под тяжелую руку этой мадамы) в детстве был приличный мальчик: чистил зубы, мыл руки перед едой и прилежно экономил воду, чтобы кактусам в пустыне Сечура ее тоже хватало. Ну, бывает, перекинется шуткой с ужиком, отвесит магический подзатыльник Билли Громилли, но это обычные детские шалости.
Потом (Тому как раз исполнилось 10 лет) пришел какой-то жуткий ирландец с шотландским акцентом и стал мальчика уговаривать поехать к нему учиться. Уж как мадама воспитанника отговаривала! Больно уж косо смотрел ирландский шотландец на ее кактусы. Но, увы, дитятко уперлось и захотело учиться.
Когда (редко-редко и только летом) юный мистер Реддл все же возвращался в приют, бдительная директриса усиливала контроль здоровья и пропаганду правильного образа жизни. Впрочем, результаты первичного осмотра год за годом доказывали, что характер формируется в колыбели. Приютский доктор ни разу не пожаловался мадаме, что у Томаса кариес. Ее подопечный не поддавался на провокации школьных товарищей и хранил вегетарианскую невинность (целибат?).
Директор приюта могла гордиться Томасом Реддлом.
После совершеннолетия мальчика они долгое время не виделись, правда, мадаме рассказывали, что ее воспитанник пробует свои силы в политике. Якобы, он даже пробовал стать мэром Лондона, но все тот же шотландский ирландец помешал его карьере.
Затем мадама долгое время не слышала ни полсловечка о мистере Реддле, словно того молнией пришибло. И вот пару лет назад ей пришло письмо от него! Милый мальчик писал, что живет в стране нелегально, вынужден скрываться и постоянно менять адреса. Старая (что вы хотите, девятый десяток!) леди не поняла, почему юношу постигла такая участь, но искренне порадовалась тому, что Томас остался верен идеалам фруторианства даже в таких тяжелых условиях.
И вот, совсем недавно, мистер Реддл прислал ей подарок. Мадама была растрогана до слез, причем не самим подарком (замечательным, редчайшим Ferocactus wislizeni в самом цвету), а письмом любимого воспитанника. Все-таки, так приятно, когда мечты твоих детей сбываются, особенно замечательно, когда сбываются несколько мечт сразу.
Мадама помнила, как Томас любил растения. Поэтому знать, что где-то на Диком Западе живет мистер Реддл – успешный фермер, было радостно. Милый мальчик всегда мечтал приносить пользу людям – и стал градоправителем. Пределом самых дерзких его фантазий было кресло мэра Лондона – он его добился. В Америке.
Вот только в каком именно штате, мадама не помнит. Возраст, сами понимаете.
Простите, Цабини, что вас интересует? Где змея? Это которая Нагини? Ну что вы, Блейз, а еще слизеринец. Чему вас там только Снейп учит?
Где змея? Где-где – при Лорде.
Только сами вы, Цабини, змея! Да-да, питон гребешковый узкобороздчатый. А Нагини, к вашему сведенью, не змея. Веретеница. И жители лордова Лондона это знают. Они даже хотели ее на эмблеме города запечатлеть, только Нагини постеснялась. Поэтому там только кактус и три орешка. Для мэра.
Что вы там шепчете, МакМиллан? «Что дальше было?» Вам ли не знать… а еще стажер Аврората! Ничего не было: ни войны, ни развала министерства. Лорд тихо-спокойно сажал свои кактусы. То ли в Техасе, то ли в Канзасе… Ах, вы не о нем? А о ком же, позвольте осведомиться? О Беллатрисе Лестранж? Куда это она так стремительно исчезла и далеко ли теперь проживает? Далеко и прекрасно, все у милейшей дамы замечтательно. Привет передавала, радовалась, что не забываете. Только она теперь и не Лестранж вовсе.
Впрочем, сперва яйцо дракона, потом уж он сам… Давайте я начну с начала.

[June10]

Глава 2. Розовое счастье Беллочки

Замечательная девушка Беллатрикс Лестранж, в девичестве Блек, была умна, хороша собой и даже умела готовить яичницу (не будем уточнять из чего, ибо обвинений в каннибализме никто доказать не смог). Они имела лишь один недостаток – до дрожи в коленках, до бабочек в животе, до мурашек по копчику любила брутальных мужиков. Именно поэтому она не раздумывая выскочила замуж за Лестранжа – вид у Руди был донельзя крутой. Увы, вскоре выяснилось, что интерьер фасаду не соответствовал: муженек боялся червяков, тараканов и младшего брата.
Долгие годы многочисленные таланты прекрасной девы оставались нереализованными. Никто не знал, что темноволосая леди могла не только остановить коня на скаку, оседлать его и пустить в галоп, но и свернуть его потом в бараний рог за ненадобностью. Ни одной живой душе не было известно, что, замерев в немом восторге, Белла может часами смотреть на объект романтико-эротических чаяний.
И вот однажды пришел Он. Герой ее романа был высок, статен, надменен и никогда не откликался на имя Том. Тем не менее, влюбленная девушка знала о нем все, вплоть до того, каким заклинанием он срезает головы невинным ромашкам, когда гадает. Белла следовала за ним повсюду и поддерживала во всем: милый мечтал сеять разумное, доброе, вечное – она ждала его в Хогсмиде, организовал тайный кружок любителей крепко выпить – брюнетка сама агитировала желающих. Когда Волдеморт (да, ей нравилось это мрачное очарование!) со своими сторонниками решил помочь детям магглов и создать приют для сироток со всей Британии, Беллатрикс с гордостью возглавила инспекционную дружину. Вместе с еще несколькими неравнодушными она посещала семьи магглов и находила там лишь невежество и высокомерие. Знатная леди была рада помочь деткам и очень удивилась, когда ее отправили в Азкабан за пытки и самосуд.
Второй раз Герой ее романа спас девушку из ее тоскливой серой тюрьмы лишь через пятнадцать лет, отчего любовь ее только крепла. Темный Лорд (и этот титул ей тоже был по нраву) ни разу не обманул ее ожиданий – он был жестоким, непредсказуемым и вызывающе сексуальным. Белла любила эти горящие рубиновые очи, эту паучью походку вприпрыжку, этот очаровательный в своем отсутствии нос. И правда – зачем мужчине нос, только целоваться мешает?
Сегодня Беллатриса была особенно счастлива: его Темнейшество оказал им честь, выбрав Бирюк-Менор в качестве своей летней резиденции. Единственным неоспоримым преимуществом этого дома была его несомненная отшибленность – более уединенного места во всей Британии не сыскать (и пусть там аргентинцы не вякают, Фолкленды – наши!). Именно за это расположение Лорд выбрал из десятка более уютных замков особняк Лестранжей, справедливо рассудив, что аврорам лень будет аппарировать в такую первозданную глушь.
Леди Лестранж была восхищена здравостью помыслов его Темнейшества (ЕТ?) и удручена состоянием семейного гнездышка. Благородная дама даже топнула ножкой в сердцах и наложила парочку Круциатусов на безответные диванные подушки. Когда она в последний раз выходила из дома … лет назад, повсюду витала мрачная аскетичность: темное дерево, темные шторы, темная мебель. Единственное светлое пятно в особняке – фотография Тома Реддла в серебряной рамочке – была бережно спрятана под подушками в комнате хозяйки и для сохранности облита ядом, к которому у самой Беллы был иммунитет. Сейчас дом выглядел старой развалиной, комнаты которой вызывали воспоминания о камерах Азкабана. Да и расположение нагоняло тоску – все те же волны, скалы, дельфины.
Леди Лестранж никак не могла оставить Темного Лорда прозябать в запустении. Сперва она попробовала обойтись собственной рабсилой – заставила домовиков начистить, натереть, надраить до блеска все, даже египетские обои из папируса. Увы, косметическая реанимация не вывела дом из числа непригодных для житья.
Тогда Беллатриса объявила войну ремонту.
Через три дня, когда пыль наконец вернулась на насиженные места, стало понятно, что любовь – самое страшное оружие на Земле. Дом снова был чист, элегантен и почти уютен, как может быть уютен темный-темный замок кромешной ночью посредь океана в сезон штормов. (уточнить) Энтузиазм Беллы, правда, слегка скукожился после того, как Лорд, несомненно, погрузившись в думы о родной стране, не заметил разительных перемен в облике обиталища. Но плоха та женщина, что бросает соблазнение мужчины после первой же неудачи!
Леди Лестранж решила обворожить любимого естественным способом – своей красотой. Тем более что азкабанская диета избавила ее от лишних сантиметров в области талии. Белла решительно отринула глухой викторианский наряд хозяйки поместья, тем более что в ношении мини-юбки и мини-блузки она могла дать фору даже Нарси (сестрица была слегка косолапа и плосковата). Искусный макияж – такой незаметный, что его нельзя было не оценить – сотворил обыкновенное дамское чудо: Белла, казалось, только-только вырвалась из объятий пылкого любовника, чтобы встретится с Лордом Волдемортом.
Но и тут ее снова ждал полный крах.
Понурая, Белла вышла из Малого Тронного, борясь с искушением утопить в вине печаль, Лорда – в слезах, а себя – в океане. Но настоящая английская леди никогда не смирится с поражением, пока остается надежда на белый флаг. Даже в любви коварная, мадам Лестранж задалась целью стать для Темного Лорда правой рукой, левой ногой и всем, что посередине. Она следовала за ним неотступно, ловила каждое слово, училась его мудрости и искренне не понимала, почему Реддл все чаще запирается в библиотеке.
Беллатриса никогда не спорила со своим Лордом, просто не посмела бы. Его решения – какими бы нелепыми, бессмысленными или трудноосуществимыми они не казались – выполнялись быстро и четко. Поэтому, получив от Волдеморта приказ отправляться в Галифакс и запускать там воздушного змея, леди Лестранж первым делом перевернула весь дом в поисках надлежащего обмундирования. Зловредная детская шутиха нашлась после нескольких часов метаний, парочки сбитых Петтигрю и одного ругающегося Снейпа. В самой пыльной коробке на самой высокой полке самого дальнего комода на чердаке преспокойно лежал, дожидаясь своей участи, розовый воздушный змей.
Несмотря на то, что он был почти ровесником хозяйки дома, видимых следов времени на бороздителе голубых просторов не наблюдалось. Фактически, вид у него был ни разу не использованный. Впрочем, если учесть, что игрушка принадлежала детям благородного чистокровного семейства Блек, не замеченным в глупых затеях, товарный вид розового чудища был вполне объясним.
Понятно было и стремление Беллатрисы поскорее выполнить приказ Повелителя. Пусть она никогда раньше не запускала воздушного змея – волшебница справится, ведь этого хотел ее Лорд.
Белла аппарировала на редкость удачно: бесценный инвентарь был цел, она не лишилась ни кончика носа, ни левой пятки (что, надо сказать, время от времени случалось с леди), да и местечко, куда она попала, было почти безлюдным. Почти – это если не считать полоумной волшебницы-малолетки на другом конце пустыря. Но кто же в здравом уме и с боевым заданием станет считать психов? Поэтому Белла решила игнорировать чудовище всех цветов радуги, еле бредущее по полю, и взялась за дело.
Сперва следовало распаковать змея. С этим миссис Лестарнж справилась за доли секунды. Следующие полчаса она пробовала заклинания левитации, парения, уменьшения веса – любые, что могли заставить проклятую игрушку подняться в воздух. Когда оческу дало даже страшное семейное проклятье «Лететь тебе в Австралию ковром-самолетом!» дама приуныла.
Ей представилось, как романтичный и очень ранимый юноша Томас Реддл, не увидев в небесах парящего воздушного змея, взбирается на высокую отвесную скалу (Лорд любил альпинизм) и с криком «Так не доставайся же я никому!» падает в пенное море. Картина была столь трагичной, что Беллатриса даже засомневалась, в своем ли она уме, но вскоре отбросила этот вопрос как несущественный. Темный Лорд ее любит, именно ей он доверил поездку в Галифакс.
Леди Лестранж успела уже пару раз поблагодарить родителей за ее безрадостное детство, из-за которого она теперь стоит э этой глупой розовой хренью посередь пустыря и вся ее фигура выражает сакраментальный вопрос: «Каким Вингардио здесь левиосят?» Ну что стоило чистейшему роду Блеков пару раз выехать на прогулку? Найти милую полянку, позвать эльфов из поместья, приказать им устроить пикник, принести пледы и захватить дурацкую розовую игрушку для детей. Сириус всегда был придурком, но с любой маггловской ерундой умел обходиться – запустил бы эту дрянь и вся недолга!
Так нет ведь, в доме потомственных магов веселье не в почете. «Детей не должно быть ни слышно, ни видно, – говаривала тетка Вальпурга, накладывая звукоизоляционные чары. – Теперь хоть лоб разбейте!»
С возрастом, правда, появлялись все новые заморочки. Не бегать босиком, не поднимать юбку (хотела бы Белла посмотреть на того тяжелоатлета, которому это под силу – там же 6 кило шелка летом и 8 кило шерсти зимой). Запрещалось ругаться, на что, к чести Беллы, она не обращала ни малейшего внимания. Даже на обед к гостям девушек пускали лишь в том случае, если они выполняли все требования родителей. Неудивительно, что воскресенье у леди именовался «сытым днем».
Как было известно самой наследнице Блеков, жизнь многих ее подруг была не менее радостной. Возможно, именно поэтому аристократов тянуло к обаятельному, веселому, озорному Тому Реддлу. Встретив его в Хогвартсе, девушка поверила, что он научит ее радости. Впрочем, довольно о прошлом! Уж полдень близится, а змей все не парит. Попробовать, что ли, повыше залезть?
Карабкаясь вверх по невесть откуда взявшемуся в Галифаксе холму , Белла раздумывала о том, что она станет делать, когда наконец-таки станет Темной Леди. Тот факт, что она пока еще замужем, прекрасную даму ничуть не смущал. В конце концов, отравителям, наемным убийцам и адвокатам тоже нужно кормить семьи. Впрочем, урожденная Блек неплохо знала мужа и его родственничков – от Руди дешевле было откупиться. Вот уж чего-чего, а денег на свое матримониальное счастье она бы не пожалела. Да и зачем мелочиться, если ее имя стоит на второй строчке магического “Forbes” – сразу за Селестиной Уорбек?

[June10]

Глава 2. Продолжение

Богатство, как это ни странно, свалилось на юную тогда еще девицу с неба. Однажды, когда она гуляла в парке неподалеку от дома, в наследницу Блеков буквально влетел юноша. Пока они совместными усилиями отряхивали тяжелый выходной наряд, Беллатриса успела рассмотреть юношу: бледный, с красными от недосыпа глазами и слегка подрагивающей правой рукой. Волшебнице, конечно же, неоткуда было узнать, что странный недуг незнакомца называется вирус, а самого его зовут Биллом, но… девушка широких взглядов и больших карманных денег без труда одолжила немного на какую-то там крепкую привязь. Маггл оказался на удивление порядочен и вернул добровольное пожертвование – акциями, не котировавшимися на магобирже. Белла и думать забыла о давней благотворительности, но однажды ее разыскал юрист чего-то мягкого и маленького и сообщил, что ее вложение окупилось сторицей и сейчас ее капитал составляет несколько миллионов. Потом, уже в тюрьме, миссис Лестранж получала весьма приятные известия с маггловских фондовых бирж. К моменту ее спасения Волдемортом скромная узница Азкабана, лишенная наследства Беллатриса Блек могла купить Букингемский дворец и королеву в придачу.
Поэтому за исход бракоразводного процесса будущая Темная Леди не волновалась. Переживать стоило за последующий брак с некогда Томом Реддлом. Помимо отсутствия у него документов (что, в общем-то, весьма логично, учитывая, что официальная власть во все времена неохотно признавала воскресших гражданами) переживала пока еще замужняя невеста за самого жениха. Волдеморт – что этот проклятый холм: вроде бы и карабкаешься, стремишься наверх, вырываешь дерн острыми шпильками, а конца и края пути не видно. Лорд вот тоже то и дело ускользал из рук Беллатрисы, отговариваясь то приютом для магглорожденных, то своей смертью, то жизнью в подполье.
В последнее время любимой его песенкой стало «Ах, Белочка, я теперь даже не мужчина!» C этим прискорбным фактом сложно поспорить, она, собственно, и не собиралась, но…маггловская медицина творит чудеса. И любовь тоже. В своих чувствах прекрасная леди была уверена: уж если это ящероподобное яйцеголовое чудище все еще вызывало желание родить ему (не иначе, как варанчика!), то отвороты тут бессильны. А вот в душе Волдеморта уже который год забывали вкрутить лампочку – темно, страшно, хлам всякий валяется.
Да когда же уже закончится этот трижды клятый холм? И сдался Лорду этот воздушный змей! Не наигрался, зараза! Сколько можно ее мучить? Верно говорят, невелика радость карабкаться, если все равно по лестнице лезешь!
Белле вдруг показалось, что где-то совсем рядом кто-то облегченно выдохнул, но поскольку даже аляповатое чудовище-подросток осталось далеко в низине, леди подумала, что слегка передышала кислородом. Плюнув, она решила не лезть еще выше, а повторить змеезапуск здесь. Кое-как размотав узлы безнадежно запутавшейся за время подъема веревки, почтенная дама кинула розовое полотно в сторону. Вероятно, змея такое обращение оскорбило, ибо в ту же секунду леди получила розовой тряпкой в лицо. Смирив свой темперамент и не запытав несчастную, но гордую игрушку, она повторила попытку, слегка изменив угол приложения грубой физической силы. В этот раз змей послушно поднялся в воздух, но был немилосердно прихлопнут нисходящим потоком.
Верной спутнице Темного Лорда оставалось лишь продолжить свой путь к небу. Белла нехотя сунула под мышку змея и принялась шагать, по привычке размышляя о том, где бы им с Волдемортом отпраздновать помолвку – в «Кабаньей Голове» или в лондонской подземке. Но холм взял, да и кончился. Молодая еще леди вдруг оказалась лицом к лицу с небом – безграничным ,свободным ,вечным.
Таким, какой никогда не была жизнь маленькой девочки, богатой дебютантки, жены с приданным, бездетной femme fatale, сумасшедшей арестантки, безнадежной возлюбленной Лорда – Беллатрисы Блек.
А может, ну его, ну его к черту?! В далекий-далекий Галифакс? А самой разуться, поднять юбку и бежать… бежать, держась для верности за розового воздушного змея.
Ведь никогда не рано впасть в детство.

[June10]

Интерлюдия 2. Пара слов о вреде эвфемизмов

Где-то в районе Галифакса закончилась история Беллатрисы Лестранж, возлюбленной Темного Властелина. Ну что же вы сразу о плохом? Жива-здорова, о чем имеет соответствующую справку. А как вы хотите, в школу без медкомиссии не берут. Вдруг вы недостаточно альтруист, чтобы портить свои нервы, воспитывая чужих отпрысков? Впрочем, сами педагоги, конечно же, заверят вас, что «чужих детей не бывает». Ну я же говорю, неспроста им справки выдают.
С чего бы это Безумная (безудержная?) Белла подалась в педагоги? Ну как вы, Гринграсс, не понимаете? У нее же такой богатый жизненный опыт, широкий кругозор и глубокий внутренний мир. Вот, покопавшись в кладовых своего организма, мисс снова Блек извлекла на свет божий (мерлинов? ) неиссякаемый источник материнских чувств и зарядила им педагогический Energizer.
Как, я же уже говорил, что миссис Лестранж получила развод. Нет? Быть такого не может! Вот вы, Криви, еще заявили, что удивительно, что она мужу отступные платила, а не наоборот. Нет, доля правды в ваших словах есть, спорить не стану. Но, посудите сами: Белла богата, красива, умна… я уже упоминал, что ей принадлежит доля в Microsoft? Ну чего ради разводиться с такой женой, пока остается хоть маленький шанс стать вдовцом-миллионером? К несчастью Руди, у всех девиц Блек в крови иммунитета к ядам больше, чем самой крови. Вот и пришлось Лестранжу ограничиться (удовольствоваться) отступными. Не переживайте, Мери! Он теперь один из богатейших женихов Британии. Если на вас не женится, останется миллионером.
Что вам, мадам Пинс, хотелось бы еще прояснить? Ах, зачем все-таки было запускать воздушного змея? Как бы вам поточнее ответить?
Исполнительность втрескавшейся женщины часто движется на скорости, несоразмерной быстроте протекания мыслительных реакций. Если хотите, самопровозглашенная невеста Лорда поспешила насмешить жениха. Вы же, надеюсь, помните, что сам Волдеморт был вовсе не в восторге от скоропостижной свадьбы? А милая Белла меж тем настаивала, по пятам ходила, семейное гнездышко обставляла, буквально тащила под венец. Если б вы только знали, какая нервная у Темных Властелинов работа! Вот мистер Реддл и не выдержал.
Человеческим языком выражаясь, послал он ее. Далеко, вам туда лучше не показываться. Но поскольку воспитан наш Лорд был настоящим мужчиной, направление движения было слегка смягчено. Так и оказалась влюбленная девица не у черта, а всего лишь в Галифаксе, с воздушным змеем.
А дальше все было на редкость прозаично: Беллатриса, выполнив наконец порученное, поняла всю экзистенциональную контрпродуктивность своей эмоциональной привязанности с ярко выраженными мазохистскими наклонностями… Боже, Грейнджер, зачем вы притащили с собой словарь? Подите прочь, подлянка!
О чем бишь я? О Беллатрисе… Ну да, сейчас она одинока, богата и счастлива быть собой. Впрочем, что-то мне подсказывает, что они с Лордом еще встретятся.
Вам, наверное, интересно, что это за девушка встретилась Беллатрисе в Галифаксе… Что, неужели ни чуточки не любопытно? Бедная-бедная Мери, тяжело быть человеком-невидимкой, особенно если ты умница и красавица. Простите, любезный, что вы сказали? «Нет в Хогвартсе студентки с таким именем». Правы, вы абсолютно правы, ведь в метрике у нее записано Деменция Утопия Рефакция Алалия Сью. Вот только она на это имя не отзывается. Позволим девушке еще немного не раскрывать причин такого поведения.
«Откуда она взялась и почему ее раньше никто не видел?» Вот тут вы немного неправы, мистер Финниган, мисс Сью вот уже пять лет как учится вместе с вами. В этом году она успешно завалила СОВ и будет пересдавать экзамен вместе с еще несколькими счастливчиками. Как вы понимаете, учителя вполне осведомлены, что в классе учится девочка-невидимка.
Что же до того, как она появилась. Не буду скрывать, ее нашли в капусте. Да-да, в самой обыкновенной белокочанной капусте, которой Хагрид кормил флобберчервей. Дело, видите ли, в том, что мать Деменции – особа весьма рассеянная – не заметила, что беременна. Да и родов она, по ее уверениям, тоже не помнит. Малютку обнаружили импы и, желая подшутить, отдали ее магглам (только не надо вопросов, над кем именно импы так шутили – мозгошмыги им даже не родственники, не знаю я!). Очень хорошим, надо сказать, людям: они девочку приняли, удочерили, воспитали. С возрастом вот только ошиблись – Мери в этом году исполняется пятнадцать, и должна бы она учиться вместе с Джинни Уизли и Луной Лавгуд, ну да ладно уж – раньше начнет, вовремя закончит. Она вообще могла бы и не узнать о Хогвартсе, если бы не ее уникальный магический потенциал. Гуляет в ее кровушке магия, никуда от этого не деться, вот и пришлось приемным родителям отпустить ее в школу волшебства.
Тут-то, на третьем курсе и нашла потеряшка блудную матушку. В своей, следует отметить, манере отыскала – по одежде. Так и в без того примечательной метрике Деменции появилась фамилия Трелони.
Способностями ее Мерлин наделил огромными, однако не всякому потенциалу суждено быть замеченным, а у этой девушки вообще проблемы с опознаваемостью. В довесок к талантам получила Мери полупустую голову и сквозняк от уха до уха. Хуже нее учились, наверное, только Кребб с Гойлом. Никто не видел, никто не знал, пока однажды… Впрочем, давайте вернемся в Галифакс вместе с героиней.

[June10]

Глава 3. Неидеальный мужчина для Мери Сью

Мери (а именно на это имя предпочитала отзываться Деменция Утопия Рефакция Алалия Сью, когда ее кто-либо окликал) до сих пор не могла поверить своему счастью: она отважилась спросить у ужасной Беллатрисы Лестранж, где находится резиденция Темного Лорда, а та не просто соизволила ответить, но даже нарисовала подробную карту на куске какой-то розовой тряпки. Будь на месте Пожирательницы мужчина, юная красотка даже бровью не повела бы – они часто сходили с ума от ее внеземного очарования. Впрочем, зачем забивать голову странностями старой и страшной тетки, если на черепной полочке и так тесно от записки с домашним адресом и свеженького номера «Ведьмополитена»?
Поэтому юная прелестница, не выказав удивления, проводила взглядом ужасную Беллатрису Я Вас Запытаю Лестранж. Будь на месте девушки здравомыслящий и разумный человек (впрочем, что такому делать на пустыре в каком-то задрипанном Галифаксе?), он бы наверняка удивился, что легендарная жестокая злодейка скачет по ромашковому лугу, как горная козочка. Быть может, даже заподозрил бы, что луг зарос не безобидными беленькими ромашками, а омелой, белладонной или, на худой конец, маком. А вот Мери – дальтоничке с пятнадцатилетним стажем – все цветы были на одно соцветие (один бутон, лепесток?).
Надо сказать, что цветовая слепота делала девушку необычной во многих отношениях. Взять к примеру ее выбор факультета (неужели вы все еще верите, что принадлежность к Дому определяет Говорящая Шляпа?): уж коль красного цвета она не разбирает, а желтый и зеленый сливаются у нее в одну сплошную мешанину*, то учиться ей в Рейвенкло. Пыльная болванка, правда, посопротивлялась для виду, пыталась говорить что-то о Хаффлпафе, но Деменция Утопия Рефакция Алалия Сью была непоколебима.
Правда, стать яркой путеводной звездой факультета в мире моды и сплетен милой девушке было не суждено. Да и вообще с общественной жизнью у нее была напряженка. Когда она на первом курсе последовала за золотой троицей мимо Пушка, мисс Сью искренне желала помочь. Более того, она даже осталась с Роной и делала невинному и безответному телу искусственное дыхание. Не то, что бы Мери ждала за это награды (да и к чему какие-то там баллы), но… упомянуть-то ее хотя бы могли? А на втором курсе, когда она неделю пролежала в безлюдном коридорчике после встречи с василиском? Разве она тогда пожаловалась? А если бы об ее давно бесчувственное тело не споткнулся бы Снейп, лежать ей там до скончания веков.
Профессор зельеварения, казалось, был единственным в Хогвартсе человеком, который видел Мери Сью во всем ее великолепии. Правда, на третьем курсе Люпин безошибочно определял, когда модница снисходила до его занятий (еще бы, вылить на себя целый флакон «Агента-подрывника» и придти на урок к оборотню). Для всех остальных Деменция словно вечно была укутана в мантию-неведимку.
Откуда же было скромной девице знать, что в организме любого человека во втором шейном позвонке есть маленький-маленький нейрон, отключающий восприятие всего слишком уж пестрого, дабы не травмировать хрупкую психику? Мисс Сью, считавшая день незадавшимся с утра, если на ней было менее шести холодных и одиннадцати теплых оттенков (все-таки, теплые оттенки полезнее для здоровья), для своих одноклассников была абсолютно ненаходима, если конечно не наступить на нее. Вполне возможно, что и несколько гардеробных комнат, забитых вещами Деменции – каждая с аккуратным ярлычком, описывающим цвет, – никому больше не были видны.
Достигнув своей цели – обшарпанной двери с табличкой «Проходите – не занято» –девица немного сбавила обороты и прекратила колоть ни в чем не повинную землю десятисантиметровыми шпильками. Вообще, выбрать такую неотразимую ноголомательную и газоновредящую обувь, собираясь на борьбу с Мировым Злом за сердце прекрасного принца, могла лишь очень отважная особа. Вот и сейчас, поставив на крыльцо четырехведерный несессер, красавица вынула из него походное трехдверное мини-трюмо и начала наращивать боевую мощь. По ее личному твердому убеждению, любовь всей своей жизни следует встречать во всеоружии и в полной боевой раскраске. За своей внешностью Деменция Утопия Рефакция Алалия Сью следила очень тщательно (гораздо строже, чем за оценками в табеле – кому, в конце концов, есть дело до ее «Троллей», когда она похожа на глоток свежего воздуха после посещения птицефермы?). Неотразимая защитница обиженных и заточенных принцев не могла позволить какому-нибудь облупившемуся ногтю или выбившемуся волоску испортить первое впечатление Северуса Снейпа.
Люди внимательные и настырные могли бы возразить, что профессору милая мордашка Сью за пять лет в Хогвартсе должна была примелькаться. Но когда имеешь дело с непредсказуемым миром стихийной магии, о таких вещах, как элементарная логика стыдно даже вспоминать. Абсолютно верно, что вот уже долгие годы Деменция по расписанию спускалась в подземелья и усердно делала вид, что занимается зельями (хотя на самом-то деле мрачный обаяшка занимал ее гораздо больше). Но не менее истинно и то, что нынешней Мери Сью мужчина-греза еще не встречал, хотя бы потому, что до вчерашнего утра ее не существовало.
Когда 8 июля 1996 года несовершеннолетняя волшебница Деменция Сью, проживающая в деревеньке Уишвилидж по адресу улица Грейт Экспектейшенс, 13**, вошла в собственную ванную и привычно поздоровалась с зеркалом, она была морально готова услышать в ответ: «Сперва лицо нарисуй, лахудра!». В конце концов, именно с этой фразы начиналось любое утро в ее доме. Чего она абсолютно не ожидала, так это приценивающе-удивленного свиста с той стороны отражения. Когда вслед за этим отвисла челюсть у биде и пошла мелким бесом вода в набиравшейся ванной, юная леди заподозрила, что что-то не так. Увидев в зеркале, что даже у ее замечательной пижамки с мишками Гамми появился стыдливый румянец (при ее особенностях зрения медведи резко поголубели), Мери запаниковала.
Из зеркала на нее смотрела… «Афродита» сказал бы знаток мифологии, поэт вспомнил бы фею вечерних грез, а Джерри из дома напротив назвал бы ее клевой герлой. Ни одного из упомянутых эпитетов мисс Сью не знала, а потому ограничилась коротким: «Матерь Божья!» Справедливости ради заметим, что на Деву Марию отражение походило не больше, чем на принцессу Диану.
Светлые, невразумительного оттенка волосы сменила пышная золотистая грива. Пожалуй, нечесаная Мери могла бы стать новым талисманом Гриффиндора. Еще одной особенностью ее новой прически была самозавивающаяся челка, которая, как выяснилось позднее, не требовала стрижки и опадала сама – лепестками бархоток***. Вслед за этим девушка (не иначе, как по описи) приняла изменения в лице. Брови передислоцировались вверх по лбу, что придавало красотке слегка удивленный вид. К тому же, какие бы корчи она теперь не рожила, максимумом эмоций для нее теперь было презрительное недоумение.
Но больше всего юную волшебницу порадовали глаза. Сперва ей показалось, что благословение (а Мери никогда бы не поверила, что новая внешность была результатом проклятия) оставило ее глазки без внимания, но не страдавшая дальтонизмом мама, прибежавшая на шум и ликование в ванной, просветила, что цвет очей теперь различен. Мисс Сью не могла поверить своему счастью: она стала обладательницей радужки экзотических оттенков «драконья зелень» и «иудино дерево». Девушка была вне себя от радости: наконец-то она могла красить одно веко одними тенями, а другое – контрастными. Да и подбор помады значительно отличался – под цвет правого глаза.
Оценив свою физиогномию (непонятно, причем тут гномы, но всезнайка Грейнджер называла лицо именно так), Мери решила, что акцент в росписи по черепу стоит все-таки сделать на глаза. Во-первых, они у нее уникальные, во-вторых, из них прямо-таки исходит женское очарование, ну и в-третьих, надо же как-то оправдать килограммы туши на ресницах. Когда-то она могла пожаловаться на слабые, скромные реснички, но теперь было в пору рыдать от их силы и наглости. Похожие на иглы дикобраза, жесткие, как арматура, и прямые, как арбалетные стрелы, ресницы – вовсе не то, о чем мечтает любая модница. Впрочем, немного маминого печенья и много туши сделали свое дело: Деменция Утопия Рефакция Алалия Сью решила гордиться своей внешностью.
Впрочем, ее восхищение собой было бы неполным, если бы девушке не пришла в голову идея, как поднять свою самооценку до заоблачных высот. Надо было влюбить в себя самого завидного жениха Хогвартса (не смотрите на меня так, я эту мысль не приносил – сама приперлась). По недолгому размышлению жертвой красавица выбрала Снейп. В отличие от многих других мужчин Хогвартса, он ее видел, что значительно упрощало задачу. Правда, поговаривали, что декан Слизерина предпочитает девушек с высоким IQ… Что только не сделаешь ради большого и светлого чувства! Мери согласилась бы и на IQ, если это не больно и не навсегда. Второй немаловажный аспект привлекательности Снейпа – его хотела Гермиона. Да-да, гриффиндорка явно не считала ровесниц конкурентками и весьма пространно рассуждала о том, как соблазнить профессора. Методы у нее были вполне в традициях факультета: сказать в лоб, спасти жизнь, дать в морду, поцеловать. Необязательно в таком порядке, но все сценарии сводились именно к этому.
В отличие от Грейнджер мисс Сью пять лет училась в Рейвенкло. Факультетские красотки наперебой твердили, что главное в соблазнении – зацепить за живое и казаться безразличной (хотя деньги, красота и слава тоже приветствовались). Новое лицо давало Мери прекрасный шанс разыграть Мисс Я-Рыба-Осетровых-Пород-Холодная-Как-Лед. По странному стечению обстоятельств, знала девушка и тайную страсть зельевара.

[June10]

Глава 3 (продолжение)

Именно поэтому в жаркий полдень посреди войны настоящая судьба декана Слизерина стояла у двери особняка Лестранжей и прихораживалась. К сожалению, после того, как дверь неожиданно распахнулась, больно ударив Мери по лицу, марафет пришлось наводить заново. Разгневанная девушка грубо взяла за шкирку замершего на пороге человечка и, встряхнув его легонько, осведомилась о местонахождении двукратного шпиона светлых сил. Полноватый мешковатого вида мужичок сотрудничать не хотел, но пара взмахов ресницами и воздушный поцелуй в сторону все еще болтающегося в воздухе Пожирателя сделали свое дело: он заговорил. Оказалась, что Деменция немного опередила жениха. Ее Северус должен был появиться в особняке только к обеду, на плановые пытки во Внутреннем Кругу. Столь мрачная перспектива тронула сердце юной чаровницы (в конце концов, зачем портить шкурку ценного зверька шрамами от проклятий?), и она решила перехватить его по дороге к особняку. Благо, дом Лестранжей, как и большинство меноров, имел только один прекрасно простреливающийся вход. Именно там, во дворе у самых врат Мери и села прихорашиваться. По ее расчетам, двух с половиной часов до прибытия суженного должно было хватить на реставрацию порушенной дверью красоты.
Момент появления зельевара девушка все-таки пропустила, в оформительском порыве позабыв, что взрослые маги умеют аппарировать. Прелестница как раз докрашивала правые ресницы, когда тот же хамоватый дядька тронул ее за плечо и ехидно осведомился, какого рожна она сидит здесь, если Снейп уже там. Чертыхнувшись, Мери на всех парах последовала за своим крестным феем навстречу судьбе.
По дороге в большой обеденный зал, где в ожидании Лорда томился Северус, Мери и ее провожатый заглянули еще в пару комнат. Нигде не было ни души, ни приведения, и девушка, откровенно заскучав, принялась стрелять глазками по сторонам. К сожалению, на линии огня оказался все тот же вездесущий Пожиратель, который от чар мисс Сью вдруг расцвел и заколосился (жуткое, надо признать, зрелище!). Не то, чтобы юная покорительница мужских сердец именно такой реакции ждала, но всегда приятно убедиться в том, что боеприпасы работают. Поэтому она лишь любезно попросила Питера (говорящее имечко, интересно, этот-то хоть вырос или до сих пор Тинкербелл ждет?) узнать, можно ли переговорить со Снейпом.
Оставшись одна, девушка принялась рассматривать всякие милые мелочи, рассыпанные по комнате. Деменция много читала о дизайне и готова была продать правое полушарие мозга за то, чтобы узнать имя оформителя. Эти мелкие блестящие безделушки так и просились в руки. Хрустальные розетки, золоченые подсвечники, пара полуполных граненных стаканов в старинных подстаканниках – всему нашлось местечко в безразмерном несессере девицы. И применение, Сью не сомневалась, тоже найдется. К тому времени, как смешной Питер вернулся, Деменция внесла значительные коррективы в убранство комнаты. Теперь в ней царил торжественный минимализм.
В обеденном зале у окна, рассматривая нечто непостижимое в безбрежной синеве Атлантики, стоял романтический герой всея Англии. Зельевар был облачен в привычно черную (для девушки – голубую) хламиду, скрывавшую роскошное, достойное палеонтологического музея тело. Лирично настроенная Мери только вздохнула, увидев, как эпитафично растрепал волосы Северуса ветер (человек прагматичный сперва бы проверил, не ударило ли мужчину током). Весь вид его: засушенная фигура с запрятанными где-то в печени эмоциями, мантия-паранджа от особо любопытствующих, неснимаемая карнавальная маска сверх злобной сволочи – все просто молило о спасении из удушливого кошмара одиночества (Мери! Не читай больше дамских романов!) Это раньше прекрасные принцы будили девиц поцелуями и загоняли в обморок приглашением под венец, но времена изменились. Ничего не поделаешь, массовая доля мужчин в современном обществе стремительно стремиться к нулю. Все чаще девушка, ждущая первого шага от избранника, рискует умереть невостребованной. Руководствуясь этим, Мери Сью и решилась потребовать руки последнего из Принцев по праву Красоты (о да, красота вообще жуткая штука, на какие только подвиги не подбивает).
Наконец совладав с трясущимися руками, ногами и головой, Деменция сделала робкий шажок к окну, за ним второй, третий. На восьмом она уткнулась носом куда-то в район лопатки Снейпа (весьма острой, надо признать, лопатки). Сколько бы она не проигрывала эту сцену в голове (а почему бы и нет, места-то там предостаточно?), девушка не могла представить себе слов любви. Однако предложение руки и сердца принято озвучивать. Поэтому сейчас она просто стояла и смотрела на зельевара глазами влюбленной болонки. Не то, что бы Северус не любил собак – он все-таки был исследователем, - но вот выражение щенячьей нежности на морде подопытной псины ему встречалось впервые.
Мери уже почти протянула кольцо Северусу; сердце ее пело звонко и навязчиво, словно по соседству забыли радио. Да и мотивчик был смутно знакомым, вероятно она уже слышала его летом. Сомнительный художественной ценности текст наконец нашел в мозгу красотки нейрон-трудоголик. Процесс мышления, получив музыкально-волшебный пендель, пошел по кругу, слегка прихрамывая на оба костыля. Настырные слова о танцполе, музыке и любви все никак не хотели испариться из хорошо проветриваемой черепной коробки девушки.
Вот спрашивается, зачем ей – красавице, умнице, уникальной девушке – задумываться о каких-то там маггловских мифологиях? Да от них только цвет лица портится, и волосы секутся. Ну что этот самый Бог для нее, Деменции, сделал? Родилась… Сама у мам с папой. Росла? Под бдительным родительским оком, вернее – двумя оками, очами… тьфу ты! Какая разница! Училась… впрочем, не будем о грустном. Дружила? Тоже нечем похвастаться, дружить с человеком-невидимкой согласится разве что Флора Крейни, да и то в кино. В жизни Деменция Сью, урожденная Трелони, общалась лишь с совсем уж маленькими детьми – у больших ума не хватало, наверное, с ней разговаривать.
Влюбилась. И не в козла (по счастью, директор Дамблдор был занят делами школы), но выбор ее был немногим лучше. Северус Снейп вряд ли отвечал высоким стандартам умной, красивой, самостоятельной девушки. По слухам, он не пил, не курил, не ругался при дамах и всегда пропускал их в дверях – одним словом, был идеален до скрежета зубовного. Рядом с таким в душе даже у очень самоуверенной девушки просыпались плюшевые, розовые, мягкие, как стены в отделении для душевно больных, комплексы. Эти добрые и милые в обычной жизни звери просто-таки борзели и хамели, стоило только их хозяйке встретить приличного парня. Питались комплексы хорошим настроением, особым деликатесом у них слыл оптимизм. В голове Мери, сперва опупев от количества еды, они устроили настоящую пирушку.
Вот зачем ей Снейп? Он же уже готовый экземпляр для музея редкостей: редкая язва, мигрень и диа…, не будем о грустном! Все знает, умеет, везде свой носище сует. Такого уже не воспитать – потерянный, можно сказать, для общества человек. Мери же хотелось быть верной спутницей своего избранника, этакой Галантереей, создавшей себе кумира (не смотрите на меня так, я мозгошмыг, а не бредотолкователь). В общем, из обоймы женихов для мисс Сью декан Слизерина был выбракован. И делать ей в этом прикольно-мрачном особняке нечего.
Оставалось только решить вопрос с кольцом: на долгую память забрать себе или все-таки облагодеятельствовать зельевара? По здравому размышлению (только она умела принимать жизненно важные решения, не посоветовавшись с мозгом) девушка не стала требовать подарок обратно. Красивую вещицу было, конечно же, жалко, но Мери как-то раз слышала, как Грейнджер уговаривала Поттера быть великодушным. Мол, «все великие люди щедры». Гриффиндорцы обсуждали, сколько дохлых докси положить Малфою под подушку (сошлись на тринадцати – примета хорошая, говорят). Вот и Мери, будучи несомненно великой девушкой, просто развернулась и вышла прочь, чем немало удивила Снейпа.
Аккуратно затворив парадные двери Бирюк Менора так, что открыть их еще неделю не удавалось, мисс Сью покинула сию обитель зла и юдоль порока. Путь ее лежал к берегу моря, что немало способствовало размышлениям. Деменция искала себе мужа.
Поисковое серебро, указующие чары, стрельба глазами по кустам оказались бесполезны. Женихи нынче класс вымирающий, а уж хорошие женихи по кустам не прячутся. А жаль.
Пришлось напрячь нейрон-трудягу. Должен же быть в мире хоть один приличный молодой человек, из которого великая женщина Мери Сью вылепит мужчину своей мечты. Сперва мозг, то и дело сбивавшийся на дурацкую песенку, выдал на ее запросы ответ «Гарри Поттер». Вариант трудоемкий, нервный и абсолютно бессмысленный. Случись ей женить на себе гриффиндорца, она стала бы для всех миссис Поттер. А Деменция, собственно, желала обратного: о ее муже все должны были говорить «Да это же мистер Сью!» Кандидатуры Малфоя, Уизли, Смита были отвергнуты по схожим соображениям. Каждый из них уже успел наследить в истории.
Идеально подходил на роль мужчины-грезы Невилл Лонгботтом. Добрый и мягкий, он был легко управляемой моделью мужа еще вчера, вернее, еще в мае. Вот только, выиграв для Гриффиндора кубок по квиддичу, юноша немного осмелел, научился говорить, читать и писать. Невиллу все еще с трудом давалось зельеварение, впрочем, и он отвечал тонкой науке взаимностью. Мери все еще помнила, как удивленно вздохнул стадион, когда на решающий матч взамен травмированного Поттера вышел его неуклюжий одноклассник. Он отнюдь не порхал как бабочка и уж точно не жалил как пчела. У красно-золотых были все шансы продуть с разгромным счетом, но майская гроза смешала все карты. Когда от ударов случайных молний (ну что вы, гриффиндорцы всегда играют честно!) пострадали четверо из семерых игроков Хаффлпафа, их противники ринулись в атаку. Что именно забыл там ловец Лонгботтом, одной только Клио известно, но снитч он поймал – зацепился шнурком.
Теперь юноша имел многочленный фан-клуб, и большинство его поклоннинов были уверены, что ему светит долгая безбедная старость в профессиональном квиддиче. Выходит, и Невилл для Деменции Сью-Трелони не вариант.
Вот так и рушатся великие замыслы, добрые помыслы, злые умыслы, и рождаются домыслы. В пору уже погадать на жениха. Погадать – а это идея!

[June10]

Интерлюдия 3. Анафора как способ личностного самоопределения в период раннего девства

Надеюсь, даже сиамским слизеринцам Креббу и Гойлу понятно, куда отправилась наша лирическая героиня. Ах да, я же обещал вам рассказать, как Деменция стала Мери. Так уж вышло, что уникальная мисс Сью кое в чем не отличалась от простых смертных: как и все девочки нежного возраста она любила стихи. Под ее кроватью в родительском доме до сих пор пылятся десятки тетрадей с творениями анонимных авторов (поэтов?). Стоило только Мери научиться писать, а сделала это девочка-индиго в весьма раннем младенчестве, как батарея самодельных альманахов стала дивизией, и к тому моменту, как наша героиня научилась читать, она могла бы уже разыгрывать битвы между минорными и мажорными поэмами. Имелась среди этих боеприпасов и тетрадочка с виршами, посвященными именно ей. Новым словом в мировой литературе они бы не стали, но были там и вполне достойные стихотворения.
И все бы так и продолжалось, если бы однажды поклонник не преподнес ей творенье примерно такого содержания:
Деменция свела с ума,
Утопия мне сердце затопила,
Рефакция сказала мне: «Тюрьма!»
Алалия добавила: «Могила».
Польщенная столь высокой оценкой своих femme fatale’ных способностей, мисс Сью притащила листочек с творением в детский сад, куда она, собственно, и ходила. В отличие от нее большинство шестилеток только-только учат буквы. Вот они, к ужасу красотки, и прочитали по одной букве в каждой строчке. И разнесли новость о неудачной анафоре по всем группам. Из сего богоугодного заведения гордая девушка ушла по-английски – хлопнув всеми имевшимися в наличии дверьми.
Не вынеся позора, мисс Сью замкнулась в себе, не ела, не говорила, не выходила из комнаты на два дня. А на третий к ним нагрянули родственники: дядя Бенс и его сынишка Ламб, в просторечии Ягненочек. Этот белокурый ангелочек ни отходил от девушки ни на секунду, смотрел ей в рот и ловил каждое слово. Родители, увидев такое поразительное родство душ, прозвали их "Мери и Ягненочек". Как ни странно, новое имя девушка приняла спокойно (в конце концов, песенка про Мери была не такой обидной).
Вас так же, наверное, интересует, какой такой тайной страстью планировалось зацепить профессора северных снейпов. Могу, вполне могу себе позволить рассказ о тяжкой хвори любимого учителя всея Хогвартса и ее тяжких последствиях. Дело, видите ли, в том, что Снейп и наша лирическая героиня – товарищи по окопу, обладатели редчайшего в мире заболевания дальтонизма. Будь среди вас колдомедики, они бы подтвердили, что цветовая слепота встречается лишь у одного из двухста магглов, а среди волшебников и того реже.
Надо признать, что Мери Сью, видевшей мир в цветах неба и пляжа, еще повезло, тогда как ее товарищ по колбочкам и палочкам всю жизнь довольствовался черно-белой картиной мира. Неудивительно, что из всех хогвартских обитателей только он знал Деменцию в лицо.
Могут конечно возникнуть вопросы о его состоятельности как зельевара, ведь здесь в особенно важно различать оттенки кипящего варева. Так знайте же: Природа никогда не упускает случая дать сдачи тому, кого сама же обидела. Наградила же она мисс Сью силушкой богатырской и удалью девичьей, ну а мозгов не дала во избежание мировой катастрофы. Вот и досталась уважаемому профессору в нагрузку к дальтонизму синестезия. Да вы не волнуйтесь, мисс Патил, она незаразная! Это длинное слово обозначает всего-навсего способность воспринимать одним органом чувств несколько видов раздражителей. И уж коль самым выдающимся у зельевара был нос, то мужчина стал обладателем цветового нюха. Именно поэтому, мистер Уизли и Уизли, профессор никогда не путал, кто есть где: от Фреда всегда пахло коричневым, а от Джорджа серым. Точно также уверенно знал профессор, что Гарри Поттер не похож на отца – от старшего всегда пахло безумной бесшабашностью, тогда как отпрыск благоухал бесшабашным безумством.
Вернемся, однако, к Мери, знавшей о тяжелом недуге мужчины. Опытным путем красотка установила, что ему видны лишь два цвета. Когда она узнала, что профессор любит драгоценности, то задалась целью найти кольцо с черным камнем для будущего супруга. И искала бы его до скончанья века, если бы не подарок небес. Не знаю, сочли бы вы удар по темечку тупым тяжелым старинным украшением с большой высоты удачей, но Деменция решила, что это знак свыше. Юной красотке не могло придти в голову (естественно, дорожка-то не протоптана!), что сорока, выкопавшая кольцо Гонтов в какой-то полуразвалившейся лачуге, от удивления широко раскрыла клюв и обронила находку. Внешний вид мисс Сью надолго останется в памяти впечатлительной птицы.
Зельевару же, по всему свету искавшему легендарный артефакт, не могло даже в страшном сне присниться, что кольцо разрушительной силы найдет ученица, тем более – Мери Деменция Сью Трелони. Поэтому милую безделушку он положил в карман сюртука и тут же думать о ней забыл.
Откуда я так хорошо знаю, что декан Слизерина полагал по тому или иному поводу? Что ж, не буду скромничать: интуиция и богатый жизненный опыт. И еще вредная привычка Снейпа думать вслух, пока рядом никого нет. Только в этот раз он ошибался – рядом был я. Вместе с ним мы направились в Министерство. Сдаваться.

[June10]

Глава 4. Снейпичность происходящего

Если бы Северуса Снейпа спросили, что составляет основу его существования, он немедля бы ответил "ученики". Это правда, что хогвартский мастер зелий выгнал бы большую часть студентов с занятий, представься ему такая возможность. Эти оболтусы не видели чуда рождения в котле с кипящим зельем, не могли восхититься взвешенностью пропорции и точностью формулировок. Раз за разом сдавая ему на проверку нечто зельеобразное, абсолютно бесполезное и лишь поэтому одобренное Министерством, эти олухи не знали, что единственный способ покорить сердце строгого учителя крайне прост.
Северус Снейп любил удивляться, еще и оттого, что редким событиям удавалось действительно поразить его воображение.
Сегодня слизеринец был особенно доволен: рано утром его изумил непривычно вежливый и задумчивый Поттер. Сами по себе размышления гриффиндорца были достойны восковой фигуры в зале редкостей мадам Тюссо, но Золотой Мальчик, упускающий возможность сказать гадость, глупость или …, был просто чудом из чудес. Затем прилетела летучая мышь от Лорда (Темнейший не доверял совиной почте). Том в юношестве Реддл интересовался не жуткими темномагическими зельями, а банальными удобрениями. Для кактусов. Северус не мог представить себе Владыку Мрака поливающим суккулент. Да и не было, кажется, никаких цветов, разве что особо ядовитый мох на сырых стенах.
Впрочем, вот уже несколько дней, как особняк Лестранжей не казался унылой развалиной – стараниями Беллы он обрел жилой вид.
Но окончательно добило стрессоустойчивого и жизнелюбивого мужчину известие об ученом совете при Отделе Тайн. За одно только то, что Северус знал об этом прибежище умников, его стоило бы убить. Кроме того, профессор и сам являлся главой отдела органико-трансферных исследований, что заслуживало убийства с особой жестокостью. А уж тот факт, что сегодня ему предстояла первая в его жизни защита подмастерья перед милейшими господами из Совета по Развитию Универсальных Теорий, означал полнейший вынос мозга вперед не рыпающимися уже нейронами. Рассказывают, что один полукровка, чей проект был особо зверски раскритикован этими учеными мужами, вернулся к жизни неволшебника и излил всю свою горечь в книге – «Зов осьминожек», кажется. Все это заставляло профессора с нетерпением ждать вечера.
Следовало, правда, еще прожить середину дня: педсовет у Дамблдора, реввоенсовет у Волдеморта – главное не перепутать. Впрочем, на собрании учителей пытали разве что лимонными дольками и директивами об «усилении усилий по дальнейшему повышению высокого уровня подготовки подготавливаемых молодых кадров». Формулировка была столь изящной, что Северус не преминул записать ее в отдельную, уже довольно пухлую тетрадь для подобного бумаготерзательства. История этого компендиума изречений была проста и незатейлива в своей гениальности: молодой педагог Северус Тобиас Снейп, столкнувшись с ежемесячным кошмаром отчетов о деятельности, новаторстве, работе с детьми и их родителями, внеурочной воспитательной активности и прочей бумажной трухой, долго в ужасе искал, откуда бы списать, пока не наткнулся на протокол летнего педсовета. С тех пор его отчеты висели на доске почета и приводились в пример новичкам.
Секрет успеха был прост, как зелье от фурункулов: открыть тетрадь на любой странице, выбрать подходящую фразу и переписывать ее, заменяя слова синонимами, до тех пор, пока не кончится пергамент. Может, и существовал способ отчитываться, пропуская директивы через мозг, но Северус никогда не наблюдал за собой склонности к мазохизму.
Педсовет, меж тем, плавно перетек в неформальное общение (читай: сбор сплетен по интересующим их темам). Поскольку перемывки слизеринских косточек сегодня не планировалось, Северус мог расслабиться. Из приятных мыслей о предстоящем интеллектуальном пиршестве его вырвало предупредительное покашливание Минервы. Это сотрудничество являлось, пожалуй, самым долгоиграющим секретом школы. Декан Гриффиндора прикрывала его на педсоветах, когда Снейпу случалось выпадать из реальности, а слизеринец в свою очередь брал на себя патрулирование школы в ночное время.
Диагноз - локальная мусофобия - анимагесса скрывала даже тщательней возраста. Проявлялась болезнь исключительно в темных хогвартских коридорах в ночное время суток, что значительно осложняло отлов и загон гриффиндорцев в клетки. Филиус рассказывал, что, когда Минерва только осваивалась со своей анимагической, ей повстречалась стая дружелюбно настроенных рапаитов. Волшебные крысы на птичьих ножках раз и навсегда отучили наивную кошечку пить в незнакомой компании. Нет, сама леди отделалась легким похмельем, а вот за исполосованный в лоскуты гобелен Весты-Мышеборицы было очень стыдно еще очень долго.
Сегодня верная уговору гриффиндорская кошка подала сигнал как раз вовремя: стоит забывшись сказать Альбусу «Да», и он с удовольствием навесит на тебя неоплачиваемых, но крайне ответственных обязанностей. Сегодня Северус удалось отвертеться от лекций по половому воспитанию для пятикурсников (в этот раз юные естествоиспытатели просветят Помону). Радовало и то, что водить по Хогвартсу делегации высших эльфов поручили Филиусу (сам виноват, активнее надо было уворачиваться!). Зельевар решил хоть одним глазком взглянуть на высоких гостей и их крохотного экскурсовода – зрелище предстояло презабавнейшее.
Самому же Северусу в этот раз досталось не так уж много общественно бесполезного труда – восстановление свода правил в гриффиндорской и слизеринской гостиной (подумать только, у них есть правила!), написание задним числом и левой пяткой характеристик на выпускников, попавших в авроры и пожиратели (желательно, в трех экземплярах – для министра, директора и Лорда), а также обновление чар порога в факультетских гостиных (версия 1997 «Сиди и не рыпайся!»). В общем, ничего такого, что Снейп не планировал бы сделать по собственной инициативе.
Развлекательней прочих была работа над Кодексом Чести студента. Мерлин подери основателей, решивших сделать правила поведения юных волшебников открытыми! Проклятые скрипты ежегодно впитывали в себя десятки дурацких детских идей. Убрать Кодексы из общих комнат не было никакой надежды, поэтому каждое лето Северус Снейп брал на себя труд очистить Code d’honneur от сомнительной ценности постулатов (свежо еще воспоминание о «Достать Сопливуса и умереть», что семь лет украшало гостиную Гриффиндора, да, сэр?). Как ни странно, его собственные вскормыши не отставали от львят в осквернении святыни. «Каждой жабе по котенку!» и «Косой глаз + кривые руки = гриффиндорский ловец Лонгботтом» пополнили обширную коллекцию декана Слизерина в этом году.
Наскоро прикинув список дел на неделю с учетом «добровольческих подрядов», Северус остался доволен собой. Мужчина решил, что перед аудиенцией у Лорда есть не стоит (Круцио на полный желудок – такая пытка!), в вот чаю вполне себе можно позволить, тем более что сегодня сладким столом занималась Помона. В заварке и сервировке она была едва ли не лучше английской королевы. Да и чувство юмора у Спраут было редкостное: приветствовать новую преподавательницу ЗоТИ чаем «Чио-чио-сан» - это надо было додуматься! Вот и pan de muertos прекрасно вписался в меню.
Северус привычно осмотрелся прежде, чем сесть: неудачное соседство в учительской поражало разнообразием тяжких телесных повреждений. Самое малое – вас могли ошпарить горячей водичкой, ну а о максимуме невезения (переломе позвоночника вследствие оказания первой помощи) не хотелось даже думать в столь погожий денек. Слизеринец предпочитал устраиваться с кем-либо из других деканов, у них хватало ума и такта поддерживать интеллигентное молчание. Мадам Помфри тоже была неплохой собеседницей, до тех пор пока не просила заменить ее в Больничном Крыле.
Сегодня все насиженные местечки были заняты, видимо Снейп все-таки слишком глубоко ушел в себя, раз за время, потребовавшееся на дорогу обратно, коллеги уже успели скучковаться. Выбор был из трех зол: Рубеус, Сибилла или Альбус. Директор выглядел слишком серьезным, его соседу грозила мучительная смерть от душеспасительной беседы (тоже мне, проповедник нашелся!). Хагрида в начайники мог выбрать только слепо-глухо-немой идиот с высоким болевым порогом. Лесничий был добр, как сонм ангелов, и от этого опасен. Трелони же сегодня выглядела довольно мило в новой белой рубашке с рукавами двадцать четыре четверти. Северус понаблюдал немного за ее равномерным покачиванием и рискнул присесть рядом. Хвала душегубам из Св. Мунго, признаков разумной жизнедеятельности он не заметил.
Принюхавшись, Снейп различил под хламидой женщины мантию цвета мыши в обмороке поверх платья. Вероятно, шелкового и очень дорогого, скорее всего, оттенка «влюбленная жаба». Северус удовлетворенно вздохнул: никто в мире не различал цвета лучше его. Когда-то давным-давно, узнав о его болезни, одна жизнерадостная девушка посоветовала ему выжимать из лимонов лимонад, что он и делал всю сознательную жизнь.
Уже на третьей минуте безумного чаепития (ну-ну, Снейп, Трелони, Дамблдор… Предложить им, что ли, «Алису в стране чудес» поставить? Сибилла будет убедительна в роли Сони, а уж какой из Альбуса выйдет Безумный Шляпник!) зельевар вспомнил, за что он так не любит прорицания. За прорицателей.
Сидеть за одним столиком с Сибиллой было положительно невозможно – она буквально-таки коршуном следила за чашкой жертвы и ястребом выхватывала хрупкую посудину, стоило только поставить ее на блюдце. Тот факт, что гадают обычно по останкам чая, самоназванную пифию не волновал. А уж когда она попыталась погадать по прикусу, оставшемуся на печенье, Северус не выдержал: учтиво развернувшись к даме спиной, он откланялся.
Мужчине и в голову не могло придти, что безумная стрекоза углядит на его плече нитку. Оранжевую. Да и подобного гадания Снейпу не встречалось. В результате столь трагического стечения обстоятельств весь педагогический коллектив с удовольствием обозревал бегство бесстрашного от юродивой под крики: «Запомни, Северус, ее имя начинается на М!»

[June10]

Глава 4 (продолжение)

По пути к границе аппарации зельевар перебрал почти всех известных ему дам с подходящим именем. Ни одной достойной кандидатуры, кроме Минервы МакГонагалл. Ну, быть может, еще Мария Кюри, но она, увы, некоторым образом недоступна.
Похоже, мойры решили, что лучшей смертью для Северуса Снейпа будет кондратий от удивления, как иначе можно объяснить то, что предстало пред его темные очи в Бирюк-Менор? Невразумительное письмо-прощание от Лорда,ругающаяся как сапожник леди Лестранж, истерически блаженный Петтигрю, безучастный предмет мебели – Руди… Да и еще какое-то пугало у ворот особняка, неизвестное, но смутно знакомое. В общем, весь дом вверх дном, и Снейп посередине. С откровениями теперь уже бывшего Черного Властелина в руке. Нет, это письмо достойно войти в анналы мировой истории, потомки будут изучать его как памятник нечеловеческому эгоизму.
«Дорогой Северус, хотя какой ты к Грюму «дорогой»?
Дорогой друг… - с такими друзьями и врагов не надо!
Верный мой слуга! – это даже не перебор, этому еще название не придумано.
Итак, Северус!
Я ухожу из Темных Лордов. Неблагодарная, знаешь ли, должность: грабить все мастера, а прикрываются почему-то всегда моим именем. Надоело.
Пожирателей передаю тебе. Хочешь – пользуйся, не хочешь – распусти. Из тебя, меж прочим, хороший Черный Властелин получится, если не женишься. Но ты ведь не женишься, я-то знаю.
Альбусу передай… Врежь ему, как следует, чтоб не расслаблялся. Поттеру… впрочем, Гарри я сам телешрамирую.
За сим целую, вечный ваш Лорд Волдеморт.
P.S. Искать меня бессмысленно. А удобрения для кактусов присылай, если не затруднит, по указанному адресу.»
Мозг зельевара отключился еще на предложении возглавить Пожирателей, в голове крутилась одна только услышанная от Долохова фраза. Вот ведь подковы келпи! Господин и впрямь назначил его «любимой женой», то есть мужем, супругом, тьфу ты, неважно! Пока сознание Северуса силилось справиться с настигшим его «повышением», в большой обеденный зал проникло то самое чучело, что сторожило у ворот. При беглом осмотре (после которого желание сбежать от этой красоты куда-нибудь подальше и не возвращаться оттуда подольше заявило о себе в полный рост) выяснилось, что Лестранж-Менор почтила своим присутствием Мери Сью, девушка безграничных способностей и ограниченного ума. Вот уже пять лет хогвартский мастер зелий имел эксклюзивное неудовольствие лицезреть эту одаренную удуренную на своих занятиях. Хвала государственной системе оценки успеваемости студентов – шестого курса этой студентке не видать, как леприконского золота. Всегда, увы, оставался шанс, что девушка сумеет поразить своими познаниями впечатлительную приемную комиссию на пересдаче, и ее все-таки вернут в списки, но думать о такой вселенской подлости не хотелось в целях ментальной контрацепции. Не буди зомби – не сожрут, как говорится.
Меж тем ленивые мыследвижения зельевара прервала пламенная речь о светлом супружеском счастье Мери Сью. Зачем студентке рассказывать о своих планах именно ему, Северус не понял, но вот прилагавшееся кольцо рассматривал с неподдельным интересом. С душком, надо заметить, подарочек – так и тянет черным сапфиром в платине. Старинная гоблинская работа, а может и цверги старались.
Именно сейчас, наблюдая со стороны за неразумной девицей, Северус понял, что педагогика – его призвание. Он всеми фибрами души ощутил, как в голову Мери Сью прокралась идея, пришла, чтобы остаться. Гордость наставника, чей худший ученик впервые без фальши играет «Сияй, звездочка!», сопоставима с тем, что испытал профессор. Пять лет мучений не прошли даром. Снейп и не думал, что бывает оргазм интеллектуальный, не замечал за собой склонностей к вуайеризму, не верил, что эта его студентка способна раскинуть мозги, а потом собрать их обратно в кучку, не растеряв ни извилинки (куда терять, из всего две – правая и левая?). С гордостью провожал зельевар удаляющуюся спину своей не такой уж и безнадежной ученицы.
Эта картина, однако, подсказала ему, что пора бы вспомнить о вежливости ученых мужей, – он опаздывал на защиту своего подмастерья вот уже на двадцать минут, что в академических кругах считалось претензией на скромность. Выдающиеся умы задерживались на час, гении не появлялись вообще. Здоровая самокритичность обычно брала верх и гнала-таки Северуса на ученые советы, пусть и с небольшим опозданием.
Вот и сегодня в отгороженных от внешнего мира казематах Министерства не спеша начинала работу «фабрика мозгов». Когда-то в юности, услышав столь нелестный отзыв о НУВАС от Долохова, Снейп был возмущен. Однако Антонин, уже работавший в этой структуре, довольно коротко и эмоционально пояснил свою точку зрения, и тем самым снискал уважение зельевара. На ученом совете, в кругу Пожирателей – рунолог всюду оставался одинаково холоден, и можно было только гадать, к чему на самом деле лежит сердце жителя Лейпцига (дрезденца?).
Несколько винтиков фабрики – Комитет по изобретениям, Диссертат по зельям, Монографиат молодых ученых – крутились быстрее остальных, ведь именно им посвящалось сегодняшнее собрание.
Самому Северусу предстояло защищать изобретение своего подмастерья перед Наивысшим Ученым Волшебным Академическим Советом (Какой псих изобретает эти аббревиатуры?). Иного способа добиться скорейшего введения разработки «в строй» не существовало: признанный Мастер обязан доказать актуальность, научную новизну и практическую значимость исследования. Причем сделать это, опираясь лишь на выкладки своего протеже. Подмастерье, понятное дело, в зал не пускали (элемент садизма есть в любом умственном труде). Долохов, помнится, называл этот аттракцион небывалой академической казуистики «боем со стоглавой тенью».
Пока горизонт был чист. В коридорах Северусу повстречались лишь парочка выпускников Рейвенкло да бывший учитель зелий. Слизнорт не преминул поздравить его с преподавательской находкой и зельеварской удачей. Снейпу пришлось сделать вид, что его душит кашель – знал бы только старик, о чем они с аспирантом поспорили прежде, чем взяться за разработки!
Собственно, кроме фанатиков от науки сегодняшнее обсуждение заинтересовало лишь авроров. Да и то – Шеклболт оказался единственным представителем ведомства. В конце концов, Волчелычье зелье уже существует, какое дело стражам порядка до новой – более простой и действенной – вакцины? Даже несмотря на то, что ее создатель – их коллега.
Следующие полтора часа запомнились Северусу как бесконечная череда вопросов, выматывавшая не меньше чаепития у Альбуса. Верный своему правилу, шпион заранее подготовил и съел конспект ответов, поэтому, сами понимаете, они шли из глубины души. Отражая удар за ударом, он, как в боксе, считал очки. Когда избиение Комитета по изобретениям стало совсем уже неспортивным, он попросил перерыв.
У столика с бесплатными напитками выстроилась целая очередь поздравляющих. Большинство из них были опытными учеными-дуэлянтами и признавали за ним победу. Шеклболт уже побежал в сторону министра, подписывать ордера на использование нового Волчелычьего-Оборотного.
Северус знал наверняка, что его любимый аврор не узнает об их победе раньше времени – Кингсли славился умением не портить сюрпризы. Любимый аврор… Какая ирония! Впрочем, его судьба всегда оставалась сволочью с гипертрофированным чувством юмора: вот сейчас, когда до счастья осталось полчаса полчаса фимиама и фанфар, Северус оробел. Ну кому он такой нужен – вредная, злобная, мерзопакостная развалина? Тем паче, что перед его подмастерьем уже сегодня к вечеру раскроются все двери и объятья. Да, они почти год работали – то вместе, то параллельно – но одно дело делить лабораторный стол, а другое – страсть под одеялом (хотя и такое уже случалось).
Северус машинально принимал заслуженные поздравления доброжелателей, обменивался шпильками, булавками, иголками с коллегами по террариуму, а заодно зомбировал престарелую тетушку из Диссертата по зельям – именно ей предстояло сообщить его протеже, что вакцина одобрена. Единственное неоспоримое достоинство этой засушенной барышни состояло в том, что она, являясь секретарем организации, так и не защитила собственную научную работу. Еще неизвестно, чего бы наоткрывала эта начисто лишенная воображения дама. Вот и к зомби Снейпа сушеная стерлядка осталась равнодушна, что было весьма и весьма неожиданно.
Сам знаток магической нечисти (вампир недопитый!), Северус впервые встретил человека, чье сердце не затрепетало бы при виде маленьких, нескладных, чешуйчатых зомбиков. Странные порождения ментальной магии – полулюди, полуящерки – всегда незримо сопровождали волшебника. Помощи от них не допроситься, с другой стороны, не мешают – и то пирог с патокой! Среди полезных свойств магических сожителей слизеринец скоро обнаружил умение слегка «дурить» людей. Альбус так и не понял, как именно профессор зелий уговорил его изображать Санта Клауса на одном из хогвартских праздников, но любви к детям у директора резко поубавилось. А зомбики получили обожаемую ими брюссельскую капусту на сладкое и предложение о сотрудничестве.
Сегодня зверьки на десерт не наработали – диссертатская тетушка была тверда, как буква закона (и столь же бесполезна в одиночестве). Северус уже подумывал об Imperio – так ему хотелось лично рассказать об их победе подмастерью – но тут зловредная севрюга наконец поддалась!
Это решало одну проблему, но создавало новую: теперь нужно было пойти в аврорат и принести радостную весть самому, а к такому повороту событий зельевар был не готов морально. Соответственно, весть нестись отказывалась (а может, просто была из бройлерных пород). Она цеплялась за малейшие трещинки в броне слизеринца, вызывала самые страшные жуткости из глубин бессознательного себе на подмогу, всячески культ безличности (хорошая в службе информационной доставки трава, попросить, что ли?) В какой-то момент Северус Снейп и вовсе поймал себя на малодушном желании сбежать (вздор, слизеринцы не бегут, они меняют дислокацию!)

[June10]

Глава 4 (окончание)

Это уже не лезло ни в какие квиддичные ворота и, казалось, зельевар вот-вот сорвется и совершит-таки первый в своей жизни необдуманный поступок, но тут в его памяти, словно по мановению волшебной палочки, всплыло воспоминание: он и Долохов, юные и некруциаченные еще, поют какую-то маггловскую чушь. Что-то там про любовь и по-немецки. Как же тогда хохотали холодный лорд Малфой и мрачный лорд Волдеморт: голос и слух выступающих оставляли желать…беруши. Вообще-то из Снейпа и Долохова мог бы выйти прекрасный дуэт, если бы немец вел мелодию, а британец открывал рот. Отсмеявшись, Темный Властелин принялся допытываться, таланты какого мирового баритона поделили меж собой его неверноподдавшие и что при этом стало с несчастным певцом?
За давностью лет Северус не помнил, как вышло так, что, не зная по-немецки даже “Guten Tag!”, он вдруг вышел петь вместе с Долоховым. Позже, узнав, что именно они горланили, зельевар порадовался, что, кроме Антонина, языка Шиллера и Гете никто не учил – сраму меньше.
Но одна фраза все же врезалась в память, и обломки этой аварии еще долго царапали мозг мужчины. И какой только поэт это придумал? “Liebe wird aus Mut gemacht…” Ну неужели ему – такому подкованному шпионажем ужу – не хватает именно мужества? Да он храбр, как китаец у ядерной кнопки, да он у Альбуса дольки воровал и Лорду ими пилюли сластил! Да он… да у него Поттер из отработок не вылазит.
Нет, Северус Снейп ничего не боится. Вот сейчас пойдет в Аврорат, откроет дверь и с порога, чтоб все слышали, своей зазнобе скажет: «Я сдаюсь! Давай поженимся!»
Торопливо распрощавшись со все еще праздновавшим его победу террариумом единомышленников, дважды шпион и слизеринец метнулся к лифтам, а оттуда – в коридор на пятый этаж. На свою беду ему под ноги попалась таинственная Вереск Бруно – летний аналитик Министерства. Заметки этой незнакомки постигла участь более страшная, чем переработка, – они смешались в кучку покрытых закорючками листочков. А виновник, нанесший колоссальный урон магоэкономике, летел по коридору, мантия его развевалась, как парус фрегата. Добравшись до нужной двери, он рванул ручку на себя, чертыхнулся, дернул сильнее. Затем, хлопнув себя в досаде по лбу (железный гул стоял до самых лифтов), Северус Снейп толкнул дверь от себя, ввалился вместе с ней в приемную и произнес легендарное:
- Тонкс, я проиграл пари и, как честный человек, прошу тебя: «Выходи за меня замуж!»

[June10]

Интерлюдия 4. У девушек свои секреты

Не спешите звать на помощь мозгоправов, Малфой, ваш обожаемый декан в недобром здравии. О трезвости рассудка судить не берусь, в эту черепушку допущен ни разу не был. О чем вы там, Драко, заикнулись? «С каких это пор профессор бьется о заклад? Это же непедагогично!» Полноте переживать, голубчик, попейте вот лучше водички.
Вот ведь и не поспоришь. Столь вопиющее нарушение субординации стоило бы любому другому преподавателю Хогвартса свеженькой плеши в прическе и преждевременного диабета, а Снейпу – хоть бы хрен заколосился! Видал он эти директорские порицания в гробу (не в своем, зачем же так радикально?). К тому же Тонкс – при всей ее детской непоследовательности и непророслости – давно уже не ученица, поэтому воспользуемся советом многомудрого Горация Слагхорна: «За чужим котлом не смотри – свой расплавится!» И вообще, в вопросах этики и генетики разбираются лишь арифметики.
Так! Признавайтесь, кто принес с собой словарь рифм? Снова вы, Грейнджер? Отдайте немедленно сие мозгобесие! Ах, «это личное»? Спешу вас огорчить, Малфои предпочитают хайку.
Я, кажется, рассказывал, что за пари побудило зельевара выйти зам… простите, жениться. Так вот, где-то за год до описываемых событий один неизвестный мне мозгошмыг раздул в Нимфадоре Тонкс матримониальное пламя (без особых усилий, между прочим: дунул, плюнул и горит!). Девушка потопталась по свиданиям и поняла, что ей нужен мужчина солидный, спокойный, самостоятельный. Немного терпения и засада в местах массового скопления мужчин – барах, борделях, лечебницах, библиотеках – и в сети девушки попался Снейп. Мудро рассудив, что уж лучше черный сюртук, нежели синий чулок, леди-аврор взялась за обольщение.
В отличие от пятнадцатилетних гриффиндурок ей хватило ума не вешаться зельевару на шею, она нацелилась на мозг (проверить бы, не было у Блеков в роду мозгошмыгов, больно подозрительное поведение!). Однако навязать Северусу Снейпу интеллектуальную беседу все равно, что надеть на цербера поводок и ошейник: две минуты довольства станут последними в вашей никчемной жизни. В общем, от выслушивания генеалогического древа Блеков в вольном пересказе зельевара девушку спас только тот факт, что она девушка – профессора при дамах не ругаются.
Вторая попытка покушения на сердце шпиона накрылась еще более глубоким медным тазом. А ведь Нимфадора искренне считала поход в парк развлечений на столь модные у магглов «Прогулки с гадами» хорошей идеей. Жаль только, дирекция парка аттракционов (который следовало бы теперь переименовать в ПТУ – Парк Тихих Ужасов) с ней не согласна. Категорически.
Третий раз – алмаз. Вооруженная невесть откуда выплывшей информацией, что Снейп азартен до неприличия, Тонкс решила поспорить с ним на что-нибудь серьезное. Ее выигрышем стал бы муж-зельевар, его – жена-зельеварша. Самому Северусу, конечно же, было обещано нечто иное – любая заинтересовавшая вещь из архивов Аврората (эх, на что только не пойдет женщина, чтобы выгодно выдать себя замуж!). Предметом пари следовало сделать то, чего ей – скромной, неуклюжей гриффиндорке с кривыми руками – никогда не добиться. Например усовершенствование Волчьелычьего. Пройти мимо плывущей в руки возможности относительно честно попасть в закрома аврората дважды шпион не мог, на что, собственно, и рассчитывала девушка.
Еще несколько очков в ее копилку принесла сама разработка зелья. Одно – за циничное использование Р.Дж.Люпина в личных матримониальных целях. Второе – за идею соединить Волчьелычье с Оборотным (тут, собственно, спасибо следует сказать собственной пятколапости и крюкопальцатости, но Северусу об этом знать не стоит). Еще пару очков она выиграла тогда, когда зельевар обратил-таки на нее внимание как на женщину шаговой доступности.
Собственно, к моменту защиты разработки в Диссертате Тонкс уже не сомневалась, что пари она выиграла. К тому же, Северус Снейп – честный человек, не женится сам, подключим маму и Минерву МакГонагал. Как вы понимаете, Сивилла Трелони в своих предсказаниях была не так уж далека от истины – в пределах одной буквы, что, согласитесь, для нее большой прогресс.
Откуда, спрашиваете, столь железнобетонная уверенность у, в общем-то, бездарной в зельях девицы? Ваша правда, для того чтобы рисковать в споре буйной головушкой и красивой аврорской мантией, нужно что-нибудь повесомее желания выйти замуж – тут уж никаким гриффиндорским духом не оправдаешься. Вот только дело, видите ли, в том, что разработка Нимфадоре Тонкс досталась почти завершенная: посидела пару дней за Малым Терминологическим Словарем (еще одна аббревиатурочка!), разобралась в закавыках формулы выхода, зазубрила сто страничек аннотации и пошла на сделку с дья… простите, Снейпом.
Здесь имел место быть редкий случай безвозмездной интеллектуальной спонсорской помощи сирым и убогим со стороны широко известного в узко специализированных кругах лица. Где такие милые мордочки берутся, и не найдется ли там еще парочки-троечки разработок для желающих создать ячейку общества?
Так и быть, мисс Вейн, открою секрет: в аналитическом отделе Министерства Магии без устали и корысти трудятся двое, на чьих хрупких плечах зиждется британская государственность и процентов эдак сорок инновационных анонимных изобретений. Если б они вдруг решили запатентовать все свои безвозмездно раздаренные новшества, Секст Ур и Вереск Бруно потеснили бы Селестину Уорбек с первой строчки ForbesM на пятнадцатую.
Ну, про грозу практиканток, главного аналитика Министерства не мне вам рассказывать. Откройте «Придиру» и все там прочитайте: и про домик в центре Стоунхенджа, и про поездки летом за тридевять земель, и про неутомимый кобелиный темперамент сильно престарелого специалиста. А вот юная леди… Каких только слухов о ней не ходило – и ни один не оказался выдумкой сплетниц!
Да, мисс Бруно действительно шестнадцать лет, а работать в Министерстве она стала в зеленые двенадцать. Верно и то, что «протектором» ее был не кто иной, как никому неизвестный Тень. Начальник невыразимцев просто как-то раз явился в приемную Фаджа в тот самый момент, когда там бушевал Секст Ур, и милостиво разрешил аналитику катиться в отпуск на все лето. Затем ошарашенным властьимущим была представлена Вереск Бруно – светловолосое чудо в сарафанчике и с косичками. Уж не знаю, вернее – не скажу, чем там занимается у себя в отделе Тень, но его слову принято верить, а то себе дороже выйдет.
Так в коридорах пятого этажа появилась неприметная дверь с табличкой «В.Бруно. Летний аналитик». Первое время девчушке, естественно, не доверяли… минут, быть может, двадцать. Когда же она с места в карьер рассказала об опасности политической нестабильности стран догоняющего Востока, магических причинах экономического процветания Китая, ошибках в работе отдела внешнеполитических связей и утреннем насморке господина министра, ни у кого не осталось сомнений: талантище и самородище. Со временем юная волшебница, предпочитавшая совмещать работу и учебу, стала помогать главному аналитику и в течение школьного года. Какое именно заведение имело честь (и наглость) образовывать эту гениальную леди, сотрудники Министерства не знали, как ни старались полюбопытствовать. Вереск со всеми общалась одинаково: вежливо, тактично и ровно – в общем, любой собеседник уходил от нее, твердо зная, что его обвели вокруг пальца, однако совершенно не представляя как именно.
Стоило только девице оформиться (да не на работу, а приобрести приятную округлость внешности в стратегически важных местах), как к ней тут же выстроилась очередь из желающих улучшить свое семейное положение за чужой счет. Девушка, сочетая в себе красу амурской тигрицы, пластику гепардицы и темперамент львицы, меж тем оставалась порядочной коброй в кошачьей шкуре: не раз и не два охотники за приданным попадали из ее кабинета прямиком в травматологию больницы св. Мунго. Нет, мисс Бруно никогда не опускалась до банального членовредительства, даже если нахал этого и заслуживал, - ее острый и очень даже ядовитый язычок заставлял неудачливых ухажеров биться в агонии обо все вертикальные поверхности.
Как вы понимаете, возжелай летний аналитик женить зельевара на себе – тот уже с гордостью носил бы ее фамилию. Вот только умной девице такого счастья и даром, и за большое приданное не очень-то и хотелось. Увидев матримониальные поползновения Н.Тонкс, а главное – прочитав отчет бухгалтерии о стоимости ликвидации последствий неудачных свиданий, мисс Бруно решила немного помочь двум влюбленным сердцам. И отдала Тонкс свою разработку. Ей не жалко, а младшему аврору пригодится.
А Тонкс сделала себе заметку: «Послать букет валерьянки и шоколад с кошачьей мятой Вереск Бруно». Не то чтобы она испытывала особую признательность высокомерной аналитической девице, но без ее бумаг процесс ухаживания за Снейпом грозил затянуться. Но Северусу об этом знать совершенно не обязательно – должны же у девушек быть свои секреты.